«Ну  вот,  теперь и  здесь у  меня  есть родная душа»,  —  подумал
Буржуй,  когда  навстречу ему,  задрав  трубой хвост  и  требовательно мурлыча,
выбежал Рыжий.  Еще  утром  такая  мысль показалась бы  Владимиру кощунственной
здесь,  на  руинах прежней его жизни,  где как будто бы  до сих пор витали тени
самых,  близких ему людей.  Но сейчас... Сейчас он чувствовал себя человеком, у
которого появилось будущее.  Он с улыбкой вспомнил, как не хотели его отпускать
Вера и Толстый,  упрашивая остаться у них.  Но он хотел вернуться в свой старый
дом. Он ощущал, что теперь у него появились для этого силы.
             Буржуй присел на  корточки и  стал гладить трущегося о  ноги кота,
приговаривая:
             — Что,  потерял хозяина?  Потерял,  да,  маленький? — Он подхватил
Рыжего под грудь и выпрямился.  И остолбенел. Перед ним стоял Кудла и глядел на
него насмешливо-презрительно своими водянистыми глазами.
             — Ты... что здесь делаешь? — вырвалось у Буржуя.
             И уже когда слова были произнесены,  он понял, насколько глуп этот
вопрос.  Перед ним стоял враг.  Человек,  которого еще совсем недавно он считал
виновником гибели своих близких,  за которым год безуспешно гонялся по огромной
стране,  за  океаном и  которого при встрече готов был убить как бешеного пса —
без слов и разбирательств...
             Кудла словно понял его смятение, криво усмехнулся и процедил:
             — Не притворяйся большим идиотом, чем ты есть. Я жду тебя.
             Разговор был начат,  разговор следовало продолжать. Это был лучший
выход из положения.
             —  Почему  здесь?  —  спросил  Буржуй  и  снова  почувствовал себя
второгодником.
             Кудла только пожал плечами.
             — Потому что,  в отличие от тебя,  я не забираюсь в чужие дома как
вор...
             — Да, ты не вор, — произнес Буржуй. — Ты убийца.
             Кудла спокойно кивнул:
             —  Мне приходилось и  так расчищать себе дорогу в  жизни.  Что это
меняет? И вообще, не слишком ли часто ты об этом говоришь?
             — Зачем ты пришел?  — сдавленным от сдерживаемой ненависти голосом
проговорил Коваленко.
             —  Как ни  странно,  предложить тебе стать на время союзником.  Не
думай,  что  мне  самому это приятно,  но  я  не  хочу постоянно оглядываться и
чувствовать, как ты дышишь мне в затылок.
             — Даже если я соглашусь, ты должен знать — я все равно убью тебя.
             Кудла устало вздохнул.
             — Давай вернемся к этому разговору после того, как сделаем то, что
должны сделать.  Сделаем вместе.  Я ведь,  кажется,  не говорил,  что собираюсь
брататься с  тобой навеки.  Так что нам никто не помешает выяснить,  кто из нас
лишний на этом свете. Но согласись — тебе будет легче умирать, зная, что убийца
Амины тоже умер.
             — Ты... узнал что-нибудь? — спросил Буржуй, и голос его дрогнул.
             — Пока нет.  Сейчас все не так просто, как когда-то. Кроме того, я
хочу услышать, как это было. Услышать именно от тебя.
             Это  последнее требование помогло Буржую выйти  из  оцепенения,  в
которое он  и  раньше часто  впадал в  присутствии Кудлы.  Нет,  он  не  станет
рассказывать этому человеку о том,  как умирала его семья.  Просто не сможет. И
на  союз с  ним не пойдет,  какие бы выгоды тот ни сулил и  каким бы разумным в
данной ситуации ни казался.  Это не вопрос логики. Но Кудле такое не понять. И,
пожалуй,  впервые за  все время знакомства с  ним Буржуй посмотрел на стоявшего
напротив человека с чувством превосходства и даже какой-то жалости:
             — От меня ты не услышишь ничего. Убирайся.
             —  Будет  нелепо  узнавать детали от  посторонних людей,  —  пожал
плечами Кудла,  и  Буржуй про  себя отметил,  что это самый характерный для его
врага жест.  — Впрочем,  как знаешь.  Но тогда уж сделай одолжение — не путайся
под ногами. Я отомщу сам. Так будет проще.
             И  человек с глазами цвета застоявшейся воды спокойно повернулся к
Буржую спиной и зашагал прочь.